Евгения Гранде (Eugenie Grandet)
Роман (1833)
Евгения Гранде считалась самой завидной невестой в Сомюре. Отец ее, простой
бочар, разбогател во времена Революции, скупив за бесценок конфискованные
церковные владения — лучшие в Сомюрском округе виноградники и несколько ферм.
При Консульстве он был избран мэром, а во времена Империи его уже именовали
только господином Гранде — впрочем, за глаза фамильярно звали «папашей». Никто
не знал в точности, какими капиталами располагает бывший бочар, однако люди
сообразительные поговаривали, что у папаши Гранде верных шесть-семь миллионов
франков. Только два человека могли бы это подтвердить, но нотариус Крюшо и
банкир де Грассен умели держать язык за зубами. Однако оба так откровенно
лебезили перед Гранде, что город Сомюр преисполнился к старику глубочайшим
уважением. Нотариус при поддержке многочисленной родни домогался руки Евгении
для племянника — председателя суда первой инстанции. В свою очередь, жена
банкира де Грассена ловко интриговала, надеясь женить на богатой наследнице сына
Адольфа.
Сомюрцы с интересом следили за битвой титанов и гадали, кому же достанется
лакомый кусок. Некоторые, правда, утверждали, будто старик собирается выдать
дочь за племянника — сына Гийома Гранде, нажившего миллионное состояние на
оптовой торговле вином и обосновавшегося в Париже. Крюшотинцы и грассенисты
дружно это опровергали, заявляя, что парижский Гранде метит для сына куда выше и
вполне может породниться с каким-нибудь «герцогом милостью Наполеона». В начале
1819 г. папаша Гранде с помощью семейства Крюшо приобрел великолепное имение
маркиза де Фруафона. Но это обстоятельство отнюдь не изменило привычный образ
жизни старика: он по-прежнему в своем ветхом доме вместе с женой, дочерью и
единственной служанкой Нанетой, прозванной Громадина за высокий рост и
мужеподобную внешность. Тридцать пять лет назад папаша Гранде пригрел нищую
крестьянскую девушку, которую гнали от всех дверей, — и с той поры Нанета за
крохотное жалованье исполняла любую работу, неустанно благословляя хозяина за
доброту. Впрочем, и Евгения с матерью целыми днями просиживали за рукоделием, и
старый скряга выдавал им свечи по счету.
Событие, перевернувшее жизнь Евгении Гранде, произошло в первой половине октября
1819 г., в день ее рождения. По случаю праздника папаша Гранде разрешил затопить
камин, хотя ноябрь еще не наступил, и преподнес дочери обычный подарок — золотую
монету. На памятный всем сомюрцам ужин явились готовые к решительной схватке
Крюшо и де Грассены. В разгар партии в лото раздался стук в дверь, и перед
изумленными провинциалами предстал сын парижского миллионера Шарль Гранде.
Вручив дяде письмо от отца, он стал осматриваться, явно пораженный скудостью
стола и обстановки. Все убеждало молодого человека в том, что сомюрская родня
прозябает в бедности — ошибка, которая станет для Евгении роковой. В двадцать
три года эта робкая чистая девушка не ведала ни о богатстве своем, ни о красоте.
Прелестный изящный кузен показался ей пришельцем из другого мира. В сердце ее
пробудилось еще смутное чувство, и она упросила Нанету затопить камин в спальне
Шарля — неслыханная в этом доме роскошь.
Парижский Гранде в предсмертном письме известил брата о своем банкротстве и
намерении застрелиться, умоляя только об одном — позаботиться о Шарле. Бедный
мальчик избалован любовью родных и обласкан вниманием света — он не снесет
позора и нищеты. Утром в Сомюре уже все знали о самоубийстве Гийома Гранде.
Старый скряга с грубой прямотой сообщил племяннику страшную весть, и нежный
юноша не смог удержаться от рыданий. Евгения прониклась к нему таким
состраданием, что даже кроткая госпожа Гранде сочла нужным предостеречь дочь,
ибо от жалости до любви только один шаг. А Шарля до глубины души растрогало
искреннее участие тетки и кузины — он хорошо знал, с каким равнодушным
презрением встретился бы в Париже.
Наслушавшись разговоров о банкротстве дяди и прочитав украдкой письма Шарля,
Евгения впервые задумалась о деньгах. Она поняла, что отец мог бы помочь кузену,
но старый скряга пришел в ярость при одном лишь предположении, что придется
раскошелиться ради жалкого мальчишки. Однако вскоре папаша Гранде смягчился:
все-таки здесь было затронуто доброе имя семьи, да и с заносчивыми парижанами
следовало поквитаться. Банкир де Грассен отправился в столицу, чтобы заняться
ликвидацией прогоревшей фирмы, а заодно вложить сбережения старика в
государственную ренту. Сомюрцы до небес превозносили папашу Гранде — такого
великодушия от него никто не ожидал.
Тем временем Евгения упросила Шарля принять в дар ее сбережения — золотые монеты
на сумму примерно в шесть тысяч франков. В свою очередь Шарль вручил ей на
сохранение золотой несессер с портретами отца и матери. Для обоих молодых людей
наступила весна любви: они поклялись друг другу в верности до гроба и скрепили
свой обет целомудренным поцелуем. Вскоре Шарль отправился в Ост-Индию в надежде
обрести богатство. А мать с дочерью с трепетом стали ждать Нового года: старик
имел обыкновение любоваться по праздникам золотыми монетами Евгении. Произошла
ужасающая сцена: папаша Гранде едва не проклял дочь и приказал держать ее в
заточении на хлебе и воде. Этого не могла снести даже забитая госпожа Гранде:
впервые в жизни она осмелилась перечить мужу, а затем слегла с горя. Евгения
стоически переносила отцовскую немилость, находя утешение в своей любви. Лишь
когда жене стало совсем худо, папаша Гранде сменил гнев на милость — нотариус
Крюшо объяснил ему, что Евгения может потребовать раздела наследства после
смерти матери. К великой радости больной, отец торжественно простил дочь. Но тут
на глаза ему попался ларец Шарля, и старый скряга решил отодрать золотые
пластинки на переплавку — лишь угроза Евгении покончить с собой остановила его.
Для умирающей это оказалось последним ударом — она угасла в октябре 1822 г.,
сожалея только о дочери, оставленной на растерзание жестокому миру. После ее
кончины Евгения безропотно подписала отказ от наследства.
Следующие пять лет ничем не изменили однообразного существования Евгении.
Правда, партия грассенистов потерпела полный крах; приехав в Париж по делам
Гранде, банкир пустился в разгул, и его жене пришлось отказаться от планов
женить Адольфа на Евгении. Папаша Гранде путем ловких махинаций с векселями
брата сократил сумму долга с четырех миллионов до миллиона двухсот тысяч.
Чувствуя приближение смерти, старик начал знакомить дочь с делами и привил ей
свои понятия о скупости. В конце 1827 г. он скончался в возрасте восьмидесяти
двух лет. К этому моменту Шарль Гранде уже вернулся во Францию. Чувствительный
юноша превратился в прожженного дельца, разбогатевшего на работорговле. О
Евгении он почти не вспоминал. Лишь в августе 1828 г. она получила от него
первое письмо, к которому был приложен чек. Отныне Шарль считал себя свободным
от всех детских клятв и извещал кузину о том, что хочет жениться на мадемуазель
д'0брион, которая гораздо больше подходит ему по возрасту и положению.
Уже этого письма было достаточно, чтобы сокрушить все надежды Евгении. Масла в
огонь подлила пылавшая жаждой мести госпожа де Грассен: Евгения узнала от нее,
что кузен давно в Париже, но до свадьбы еще далеко — маркиз д'06рион никогда не
отдаст дочь за сына несостоятельного должника, а Шарль оказался настолько глуп,
что не пожелал расстаться с тремя тысячами франков, которые вполне удовлетворили
бы оставшихся кредиторов. Вечером того же дня Евгения согласилась выйти за
председателя Крюшо и попросила его немедленно выехать в Париж — она желала
расплатиться по всем долговым обязательствам дяди вместе с процентами и
ассигновала на эти цели два миллиона. Вручив Шарлю акт об удовлетворении
финансовых претензий, председатель не отказал себе в удовольствии щелкнуть по
носу глупого честолюбца: он сообщил, что женится на мадемуазель Гранде —
обладательнице семнадцати миллионов.
Памятуя об условиях брачного контракта, господин Крюшо всегда выказывал
величайшее уважение жене, хотя в душе горячо желал ее смерти. Но всевидящий
Господь вскоре прибрал его самого — Евгения овдовела в тридцать шесть лет.
Несмотря на свое огромное богатство, она живет по распорядку, заведенному отцом,
хотя, в отличие от него, щедро жертвует на богоугодные дела. В Сомюре
поговаривают о новом ее замужестве — богатую вдову всячески обхаживает маркиз де
Фруафон.
Е. Д. Мурашкинцева
|
