Житейские воззрения Кота Мурра (Lebensansichten des Katers
Murr)
Роман (1820 — 1822, неоконч.)
При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон
Гинценфельда (более известного миру как Кот в сапогах), издатели обратили
внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов — отрывков из
опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его
друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой
причине, что Кот использовал их — распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина
Абрагама — в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие
эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют события, изложенные Котом Мурром, — но
это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а
страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее издатель оставил все
как есть — на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу
о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея.
Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им
после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше (кое-кто, впрочем,
полагал, что княжество попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее
влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы
фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер
и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и
парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по
Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере
Иринея.
Еще одно влиятельное — но совершенно в ином роде — лицо при дворе, возбуждающее
в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер,
дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери
вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте
маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.
Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что
родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке (откуда еще могла взяться
возвышенность его ума и духа); между тем слепым котенком, вкупе с братьями и
сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен
из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо,
наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому,
что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином вслух со
словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были
дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пес» (созданный не без влияния
пуделя Понто), политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия
«Кавдаллор — король крысиный». увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на
прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот
(очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро
Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной
словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может
причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» —
сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его
собственный разум.
Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей
ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого молодого
человека струится одна только музыка», — перефразирует он описание некоего
старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру
общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам.
К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая
поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается
Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце ее
терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к ее
покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих
пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та,
которую ведет она. «Любовь артиста! — восклицает Гедвига. — О, это прекрасный,
небесный сон — но только сон, только тщетная мечта!..»
История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера.
Неземная музыка и неземная любовь — вот и все, что имеет истинную ценность, не
подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом. Доверительно
беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро
было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от
мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в
фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря ее пророческому дару и
магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и
механик Абрагам и был приближен ко двору старого князя. Недолго длилось
блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная
рана поныне не зажила.
...Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды — и на одной из
ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис.
Первое любовное свидание прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они
жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис
преследует его, он слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения
оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не
препятствует петь дуэтом (она — на редкость музыкальна). Кот решается применить
радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей
Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она — согласна!.. Однако в жизни всякого
поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пестрым
котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются
друг Другу в сердечном охлаждении — и решают идти далее каждый своим путем. Мурр
возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи
с Мисмис...
Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного
и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига
ведет себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с
принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей
совсем не мил — но оказывает на нее какое-то демоническое воздействие. Сильное
впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его
взгляд огненному взору василиска. Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам
милый принц кажется чудовищем — что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет
мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера
заключивший ее в объятья со словами: «Ты уже убита — и отныне должна быть моей!»
От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер —
благодетельный дух замка, призванный оградить и ее и принцессу Гедвигу от злых
чар. Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер — человек,
вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама — теперь еще и
этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!..
Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам
согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по
расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен
вступиться за ее честь, но обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам
вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет
Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и
капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами
крови. Ясно, что кто-то — скорее всего, адъютант Гектора — пытался его убить. Но
убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл...
Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: «Вы бросились из одной
крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи
действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше
уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра
своим друзьям — кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus
igitur» и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше:
обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает Богу душу
славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной.
Он готов ринуться на штурм ее сердца — и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и
думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: «Мина — твоя дочь!» Кот возвращается
к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы...
Крейслер — о чем он извещает в письме маэстро Абрагама — нашел приют в
монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные
события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное возвращение принца
Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из
столицы — там прошел слух, что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не
революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и
посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия — ангельская дева, поющая
неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку,
сам до конца не веря в то, что он — ее автор. Он готовится принять монашеские
обеты — но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан,
назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни
в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе
заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание — в покойнике Крейслер узнает
адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в
Зигхартсвейлерском парке... Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечен в
некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, — о чем без
обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и,
преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей
жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где еще
недавно искал вдохновения наш музыкант.
В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат
были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат вел образ жизни самый распутный,
не пропуская ни одной красотки.
Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой
не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио (так его
звали тогда) счел старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца,
когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из
виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной
связи двух весьма знатных особ и — плод преступной любви — определена была жить
вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой
няни-цыганки, принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на
чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и
увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио
застиг его в покоях Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы
Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом
исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. О ту пору в
Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую
Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между
изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном
убийстве. Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту
минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук
маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон,
мать внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник знает
о ней нечто важное... и еще многое, многое иное.
Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное,
она неожиданно обрывается. Неожиданно — как решение принцессы Гедвиги выйти
замуж за немилого ей Гектора. Неожиданно — как возвращение капельмейстера
Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии.
Неожиданно — как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски
«Невидимой Девушки»...
Неожиданно — как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще
более поразительных свершений.
М. К. Поздняев
|
