Корсар (The Corsair) Поэма (1813, опубл. 1814
Исполненный живописных контрастов колорит «Гяура» отличает и следующее
произведение Байрона «восточного» цикла — более обширную по объему поэму
«Корсар», написанную героическими двустишиями. В кратком прозаическом вступлении
к поэме, посвященной собрату автора по перу и единомышленнику Томасу Муру, автор
предостерегает против характерного, на его взгляд, порока современной критики —
преследовавшей его со времен «Чайльд Гарольда» неправомерной идентификации
главных героев — будь то Гяур или кто-либо другой — с создателем произведений. В
то же время эпиграф к новой поэме — строка из «Освобожденного Иерусалима» Тассо
— акцентирует внутреннюю раздвоенность героя как важнейший эмоциональный
лейтмотив повествования.
Действие «Корсара» развертывается на юге Пелопоннесского полуострова, в порту
Корони и затерявшемся на просторах Средиземноморья Пиратском острове. Время
действия точно не обозначено, однако нетрудно заключить, что перед читателем —
та же эпоха порабощения Греции Османской империей, вступившей в фазу кризиса.
Образно-речевые средства, характеризующие персонажей и происходящее, близки к
знакомым по «Гяуру», однако новая поэма более компактна по композиции, ее фабула
детальнее разработана (особенно в том, что касается авантюрного «фона»), а
развитие событий и их последовательность — более упорядоченны.
Песнь первая открывается страстной речью, живописующей романтику исполненного
риска и тревог пиратского удела. Спаянные чувством боевого товарищества
флибустьеры боготворят своего бесстрашного атамана Конрада. Вот и сейчас быстрый
бриг под наводящим ужас на всю округу пиратским флагом принес ободряющую весть:
грек-наводчик сообщил, что в ближайшие дни может быть осуществлен набег на город
и дворец турецкого наместника Сеида. Привыкшие к странностям характера
командира, пираты робеют, застав его погруженным в глубокое раздумье. Следуют
несколько строф с подробной характеристикой Конрада («Загадочен и вечно одинок,
/ Казалось, улыбаться он не мог» ), внушающего восхищение героизмом и страх —
непредсказуемой импульсивностью ушедшего в себя, изверившегося в иллюзиях («Он
средь людей тягчайшую из школ — / Путь разочарования — прошел» ) — словом,
несущего в себе типичнейшие черты романтического бунтаря-индивидуалиста, чье
сердце согрето одной неукротимой страстью — любовью к Медоре.
Возлюбленная Конрада отвечает ему взаимностью; и одной из самых проникновенных
страниц в поэме становится любовная песнь Медоры и сцена прощания героев перед
походом, Оставшись одна, она не находит себе места, как всегда тревожась за его
жизнь, а он на палубе брига раздает поручения команде, полной готовности
осуществить дерзкое нападение — и победить.
Песнь вторая переносит нас в пиршественный зал во дворце Сеида. Турки, со своей
стороны, давно планируют окончательно очистить морские окрестности от пиратов и
заранее делят богатую добычу. Внимание паши привлекает загадочный дервиш в
лохмотьях, невесть откуда появившийся на пиру. Тот рассказывает, что был взят в
плен неверными и сумел бежать от похитителей, однако наотрез отказывается
вкусить роскошных яств, ссылаясь на обет, данный пророку. Заподозрив в нем
лазутчика, Сеид приказывает схватить его, и тут незнакомец мгновенно
преображается: под смиренным обличием странника скрывался воин в латах и с
мечом, разящим наповал. Зал и подходы к нему в мгновение ока переполняются
соратниками Конрада; закипает яростный бой: «Дворец в огне, пылает минарет».
Смявший сопротивление турок беспощадный пират являет, однако, неподдельную
рыцарственность, когда охватившее дворец пламя перекидывается на женскую
половину. Он запрещает собратьям по оружию прибегать к насилию в отношении
невольниц паши и сам выносит на руках из огня самую красивую из них — черноокую
Гюльнар. Между тем ускользнувший от пиратского клинка в неразберихе побоища Сеид
организует свою многочисленную Охрану в контратаку, и Конраду приходится
доверить Гюльнар и ее подруг по несчастью заботам простого турецкого дома, а
самому — вступить в неравное противоборство. Вокруг один за другим падают его
сраженные товарищи; он же, изрубивший несчетное множество врагов, едва живой
попадает в плен.
Решив подвергнуть Конрада пыткам и страшной казни, кровожадный Сеид приказывает
поместить его в тесный каземат. Героя не страшат грядущие испытания; перед лицом
смерти его тревожит лишь одна мысль: «Как встретит весть Медора, злую весть?» Он
засыпает на каменном ложе, а проснувшись, обнаруживает в своей темнице тайком
пробравшуюся в узилище черноокую Гюльнар, безраздельно плененную его мужеством и
благородством. Обещая склонить пашу отсрочить готовящуюся казнь, она предлагает
помочь корсару бежать. Он колеблется: малодушно бежать от противника — не в его
привычках. Но Медора... Выслушав его страстную исповедь, Гюльнар вздыхает: «Увы!
Любить свободным лишь дано!»
Песнь третью открывает поэтическое авторское признание в любви Греции
(«Прекрасный град Афины! Кто закат / Твой дивный видел, тот придет назад...»),
сменяющееся картиной Пиратского острова, где Конрада тщетно ждет Медора. К
берегу причаливает лодка с остатками его отряда, приносящего страшную весть, их
предводитель ранен и пленен, флибустьеры единодушно решают любой ценой вызволить
Конрада из плена.
Тем временем уговоры Гюльнар отсрочить мучительную казнь «Гяура» производят на
Сеида неожиданное действие: он подозревает, что любимая невольница неравнодушна
к пленнику и замышляет измену. Осыпая девушку угрозами, он выгоняет ее из
покоев.
Спустя трое суток Гюльнар еще раз проникает в темницу, где томится Конрад.
Оскорбленная тираном, она предлагает узнику свободу и реванш: он должен заколоть
пашу в ночной тиши. Пират отшатывается; следует взволнованная исповедь женщины:
«Месть деспоту злодейством не зови! / Твой враг презренный должен пасть в крови!
/ Ты вздрогнул? Да, я стать иной хочу: / Оттолкнута, оскорблена — я мщу! / Я
незаслуженно обвинена: / Хоть и рабыня, я была верна!»
«Меч — но не тайный нож!» — таков контраргумент Конрада. Гюльнар исчезает, чтобы
появиться на'рассвете: она сама свершила месть тирану и подкупила стражу; у
побережья их ждет лодка и лодочник, чтобы доставить на заветный остров.
Герой растерян: в его душе — непримиримый конфликт. Волею обстоятельств он
обязан жизнью влюбленной в него женщине, а сам — по-прежнему любит Медору.
Подавлена и Гюльнар: в молчании Конрада она читает осуждение свершенному ею
злодеянию. Только мимолетное объятие и дружеский поцелуй спасенного ею узника
приводят ее в чувство.
На острове пираты радостно приветствуют вернувшегося к ним предводителя. Но
цена, назначенная провидением за чудесное избавление героя, неимоверна: в башне
замка не светится лишь одно окно — окно Медоры. Терзаемый страшным
предчувствием, он поднимается по лестнице... Медора мертва.
Скорбь Конрада неизбывна. В уединении он оплакивает подругу, а затем исчезает
без следа: «<...> Дней проходит череда, / Нет Конрада, он скрылся навсегда, / И
ни один намек не возвестил, / Где он страдал, где муку схоронил! / Он шайкой был
оплакан лишь своей; / Его подругу принял мавзолей... / Он будет жить в преданиях
семейств / С одной любовью, с тясячью злодейств». Финал «Корсара», как и
«Гяура», оставляет читателя наедине с ощущением не до конца разгаданной загадки,
окружающей все существование главного героя.
Н. М. Пальцев
|
